Накануне освобождения Киева от немецко-фашистских захватчиков у наших читателей есть возможность познакомиться с некоторыми фактами, относящимися к трагическим событиям 1941 года.
4 ноября исполняется 110 лет со дня рождения генерала армии Д. Г. Павлова, расстрелянного в самом начале Великой Отечественной войны. На него, командующего Западным фронтом, списали все наши поражения в Белоруссии. До сих пор многие историки полагают, что он в этом и виноват.
Достаточно вспомнить фильм "Битва за Москву", который неоднократно демонстрировался на ТВ. Вот эпизод: Дмитрия Григорьевича, вызванного в Москву, принимает Г. К. Жуков. Хотя, судя по достоверным сведениям, снятого командующего Западным фронтом ни в Кремле, ни в Ставке никто не принимал, в том числе и начальник Генштаба Жуков. Но суть даже не в том, принял Жуков Павлова или нет, а в содержании разговора, вложенного в уста обоих. Начальник Генштаба обвиняет Павлова в том, что он "не вывел заблаговременно две армии из Сувалкинского выступа. Разве он не понял, что оставление их там грозит окружением:". Мол, лично Жуков продемонстрировал Павлову это "в декабре 1940 г. при проведении оперативно-тактических игр".
В декабре 1940 г. Жуков был командующим Киевским Особым военным округом. Павлов, находясь в должности командующего Западным Особым военным округом, действительно проиграл тогда войну на картах. Почти такое же поражение наши войска понесли и в июне 1941 г. Но, как показывают документы, войска в Сувалкинском выступе нужны были: наркому обороны маршалу С. К. Тимошенко. Ведь именно по его инициативе на исходе дня 22 июня был издан приказ НКО N003, который предлагал силами механизированных корпусов 13 и 10-й армий к исходу 24 июня овладеть Сувалками. Его подписал и начальник Генштаба. Выходит, Жуков забыл о том, что в декабре 1940 г. он предлагал вывести войска 3 и 10-й армий из Сувалкинского выступа?
Понятно, что были ошибки и у Павлова. Но не мог он по объективным причинам удержать Западный фронт, оказавшийся на острие главного удара противника. На белорусском направлении германское командование, что уже всем известно, сосредоточило значительно больше сил, чем против Киевского округа (против Западного округа было сосредоточено 50 дивизий, из них 15 танковых, а против Киевского - 33 дивизии, из них танковых и механизированных - 9. Из четырех танковых групп две были сосредоточены против Западного). О чем, кстати, можно прочитать у Жукова в его "Воспоминаниях и размышлениях" (т. 2, стр. 29). Белорусский округ по состоянию на 22 июня имел 24 стрелковых, 12 танковых и 6 мотострелковых дивизий. Киевский округ имел в полтора раза больше сил: 32 стрелковых, 13 танковых, 8 механизированных дивизий и 2 кавалерийские. Как и почему возникло такое несоответствие? Оно возникло в результате реализации Жуковым замысла Тимошенко с началом военных действий развернуть наступление. Оно и было определено приказом N003:
"2. Ближайшей задачей ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружать и уничтожать сувалкинскую группировку противника, к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки;
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиацией Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир Волынский, Броды.
К исходу 24 июля овладеть районом Люблин (это 80 км от границы. - Прим. Б.С.).
3. Приказываю:
б) армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки".
Итак, что нам уже известно? К началу войны Генштаб и НКО не смогли правильно определить направление главного удара врага и срок нападения. Войска Белорусского округа, ставшего Западным фронтом, не были отмобилизованы и своевременно оповещены, что крайне затруднило отпор агрессору. Части, как правило, не смогли занять оборонительных позиций, предусмотренных планом обороны границы, войска в первые же часы понесли огромные потери в личном составе, технике, особенно большие потери были в авиации, что обеспечило полное господство противника в воздухе.
Войска округа находились в стадии реорганизации в связи с изменением штатов стрелковых и танковых дивизий. Части округа не имели достаточного количества 76-мм боеприпасов танковых и артиллерийских, а также зенитных 88-мм выстрелов. На каждом втором оперативном аэродроме не было авиационного горючего. Солярка для танков хранилась во внутренних военных округах и даже на Северном Кавказе. По планам Генштаба ее предполагалось перебросить в Белоруссию на второй день после объявления мобилизации. В этом только Павлов виноват?
Кстати, в ходе военной игры декабря 1940 г. допускалось, что на первом этапе вероятный противник будет иметь преимущество в силах и средствах. Командующий Белорусским округом признал, что проиграл. Но он извлек из этого уроки. 18 февраля 1941 г. Павлов послал донесение N867 Сталину, Молотову и Тимошенко, в котором, в частности, есть такое предложение: "Необходимо западный театр военных действий по-настоящему привести в действительно оборонительное состояние путем создания ряда оборонительных полос на глубину 200-300 км, построив противотанковые рвы, надолбы, плотины для заболачивания, эскарпы, полевые оборонительные сооружения". Это была идея стратегической обороны, а ее, как известно, в Москве не приветствовали. НКО и Генштаб планировали на первом же этапе войны с Германией перенести военные действия на территорию противника, что и подтверждает приказ N003.
В мае-июне Павлов регулярно докладывал в Генеральный штаб об активной подготовке сосредоточенных у наших границ немецких частей и готовности их к нападению на СССР. Эта информация вызывала недовольство Сталина. Из Наркомата обороны и Генштаба весь май и в начале июня шли в Минск сердитые звонки: "Смотри, Павлов, только из твоего округа поступает информация о сосредоточении немецких войск на границе - это непроверенная, паническая информация!". Известно, что Павлову звонил лично Сталин, потребовавший, чтобы он перестал слать информацию, которая сеет панические настроения.
7 июля Павлов сообщает следователям, что с утра 22 июня диверсанты и авиация противника разрушили средства связи, что предельно затруднило управление войсками. Связь с рядом частей была нарушена, что привело к несвоевременному поступлению данных об обстановке. Командующий вынужден был руководить войсками в обстановке почти полного выхода из строя средств связи. Уже в 5 часов утра 22 июня командующий 3-й армией Кузнецов докладывает ему обстановку, используя обходные линии междугородней телефонной связи, а с 7 часов "радиосвязь и со штабом 10-й армии начала работать с перерывом". "Когда в первый день боя Кузнецов позвонил мне и просил прислать радиостанции, так как три имевшихся у него были разбиты, я затребовал их из Москвы самолетом. Москва сначала не отвечала, а после повторных требований ответила, что выслала 18 радиостанций, но до дня моего ареста эти радиостанции получены не были", - сообщил следователям Павлов.
В сложившихся условиях он использовал все средства, имевшиеся у него в распоряжении, - посылал делегатов связи на самолетах. Попытка полета делегатов на самолетах оканчивалась тем, что самолеты сбивали. Естественно, сведения об обстановке, которые они доставляли, были устаревшими, а решения командования фронтом, идущие в армии и корпуса, в новой обстановке уже не могли быть реализованы.
Павлов первым понял, что войска, и прежде всего 3 и 10-й армии, из выступа следует отводить на благоприятный для стойкой обороны рубеж. Но разве ему предоставили возможность действовать подобным образом? Из Генштаба и Ставки ВГК шли одно за другим требования перейти в контратаку, отбросить, разгромить: Почему пал Минск? Фронт израсходовал все явно недостаточные резервы, а в это время в зону Западного фронта вышла с территории Северо-Западного фронта только что занявшая Вильнюс танковая группа Гота. Почему так произошло? Вина за это целиком лежит на командующем Прибалтийским военным округом генерал-полковнике Ф.И. Кузнецове. На участке границы на стыке с Белорусским округом он разместил литовскую национальную дивизию. С началом войны ее солдаты расстреляли командный состав и разбежались, образовалась брешь шириной в 130 км, куда и хлынула немецкая танковая лавина. Пять дивизий Гота и решили исход сражения за столицу Белоруссии, нанеся удар в обход Минского укрепрайона. Сил, чтобы остановить эти танки, у Павлова не было.
Ведение следствия по делу Павлова и других генералов Западного фронта было возложено на младшего лейтенанта госбезопасности Комарова и батальонного комиссара Павловского (Комаров впоследствии станет полковником, заместителем начальника следственной части по особо важным делам и "отличится" тем, что, обладая большой физической силой, как писалось в документах, "применит ее к подследственным, вынуждая их оговаривать себя". В декабре 1954 г. Военной коллегией Верховного суда за применение незаконных методов следствия он был приговорен к расстрелу). Допрашивали Комаров и Павловский генералов попеременно, первый допрос длился 15 часов. Сам этот факт вызывает полное недоумение: как младший лейтенант может разобраться в таком специфическом вопросе, как действия фронта, не будучи в этом компетентен?
Первый допрос состоялся 7 июля, а еще накануне, 6 июля, небезызвестный Л. З. Мехлис лично составил и, заручившись подписью наркома Тимошенко, отправил Сталину телеграмму "о произведенных Военным советом", т. е. им же, Мехлисом, арестах, в том числе начальника штаба фронта В. Е. Климовских, начальника связи фронта А. Т. Григорьева и других. Мехлис поставил перед следователями задачу получить от Павлова признательные показания о том, что он намеренно открыл фронт противнику. И следователи начинают добиваться, чтобы бывший комфронтом признался в этом. Вот что гласят документы: "Напрасно вы (Павлов) пытаетесь свести поражение к не зависящим от вас причинам. Следствием установлено, что вы являлись участником заговора еще в 1935 году и тогда вы имели намерение в будущей войне изменить родине. Настоящее положение у вас на фронте подтверждает эти следственные данные".
Проект приговора был представлен предварительно на ознакомление Сталину. В проекте Павлов обвинялся в антисоветском военном заговоре: "...Проводил вражескую работу, выразившуюся в том, что в заговорщических целях не готовил к военным действиям вверенный ему командный состав, ослабил мобилизационную готовность войск округа, развалил управление войсками и сдал оружие противнику без боя...". Впрочем, прочитав эту бумагу, генсек вызвал Поскребышева: "Передайте, пусть выбросят всякую чепуху, вроде "заговорщической деятельности". Остальной текст годится".
Так что понятно, почему Павлов был уничтожен. Он и другие генералы на суде виновными себя в преступлениях, которых они не совершали, не признали. Исключением стал лишь Климовских, который продолжал оговаривать себя, видимо, ошибочно полагая, что тем самым сможет сохранить себе жизнь, но это зачтено ему не было. Однако Военная коллегия Верховного суда никак не отреагировала и на то, что подследственные отказались от данных ими в результате следствия показаний. 22 июля она вынесла приговор - расстрел.
После ХХ съезда партии Д. Г. Павлов, В. Е. Климовских и А. Т. Григорьев были реабилитированы.
Своим взгядом на исторические события начала Великой Отечественной войны на страницах "Военно-промышленного курьера" поделился Борис Сыромятников, полковник КГБ в отставке.
