В Центре трансплантации печени на базе НИИ скорой помощи имени Склифосовского проведена уникальная операция по одновременной пересадке печени и почки
Руководитель Центра Алексей Владимирович Чжао, пересадивший печень реципиенту, и директор НИИ СП имени Склифосовского Могели Шалвович Хубутия, пересадивший почку, - безусловно, блестящие специалисты. Низкий им поклон за спасение больного!
Представьте себе, жил-был человек ростом под два метра, весом за сто килограммов, никогда не болел, добросовестно работал экономистом, растил четырех дочек, вел активный образ жизни, любил друзей, и они любили его за легкий нрав и порядочность. И вдруг все рухнуло в один миг и оказался он на больничной койке: капельницы, уколы, таблетки... В "Склифе" ему поставили диагноз: цирроз печени. Спасение могла принести только трансплантация донорской печени, и на это неожиданное предложение он ответил согласием.
- Вы бы видели Эльдара при поступлении к нам,- рассказывает Могели Шалвович, - давление 220, отек легкого, огромный живот, наполненный жидкостью, отечные ноги, он не мог дышать, не мог говорить... Человек был просто при смерти. Ему повезло, что появился донор, органы которого подходили по групповой, биологической совместимости. Двумя бригадами мы немедленно приступили к операции, которая продолжалась почти десять часов. Мы вынуждены были пересадить больному не только печень, но и почку, потому что его почки уже не работали, и если бы мы этого не сделали, ему пришлось бы потом всю жизнь сидеть на диализе. А он хотел полноценной жизни...
Да, именно эти слова "полноценная жизнь" несколько раз повторил Эльдар, когда мы разговаривали с ним перед выпиской. Его можно понять - это самая заветная мечта каждого, серьезно заболевшего. Человеку очень хочется, чтобы было все, как прежде, до болезни, потому что именно в той, прошлой жизни - такой простой, обыкновенной, будничной - оказывается, и было то, что принято называть счастьем. Впереди у Эльдара непростой год под пристальным наблюдением врачей - это период, когда возможно отторжение пересаженного органа. Случаи такие известны, с ними можно бороться, но надо вовремя поймать и подавить отторжение.
Вообще таких "двойных" пересадок делается очень мало во всем мире, потому что больной с трудом выходит из операции. Но Эльдар уже рвется на работу, мечтает заняться серьезными делами и забыть страшное время.
- Тяжелый был год для нашей семьи, - говорит он,- жена здесь дневала и ночевала. Если бы не коллеги, даже и не знаю, как бы мы выходили из положения - детей-то кормить надо. Сослуживцы поддерживали меня и морально, и материально. Они, как и врачи, - мои спасители...
В его одноместной палате включают аппарат УЗИ, и на экране хорошо просматривается новая функционирующая печень. Чудеса двадцать первого века! Воспользуемся же этим действительно выдающимся событием, чтобы пролить свет на некоторые проблемы, связанные с передовой наукой трансплантологией и нашим отсталым мышлением.
В области медицины нынче происходят поистине сенсационные открытия, но более всего поражает воображение трансплантология. Невольно вспоминаются сказки, в которых изрубленный на куски герой вставал благодаря волшебству "мертвой" и "живой" воды. Кажется, вот-вот мы услышим о чем-то подобном в реальности, настолько необычно то, что совершают нынче хирурги во всем мире. Целиком меняют лицо, пришивают руки, голову, даже язык, пересаживают сердце, печень, почки! Врачи, как в сказке, дарят новую жизнь тысячам людей.
Однако трансплантология невозможна без донорских органов. Поскольку искусственные органы - дело будущего, то существует либо так называемое родственное, живое донорство (например, от матери к ребенку), либо трупное - от умерших людей. Если родственное донорство вопросов не вызывает, то к пересадке органов от умершего человека живому у нас относятся с недоверием.
А во многих странах подобные операции давно стали обычным делом и воспринимаются обществом позитивно. Донорство, завещание своих органов после смерти там считается благородным актом, всячески поддерживается прессой, общественными организациями, властями и церковью. Папа римский назвал пересадку органов "актом милосердия и нравственным долгом". Он сказал, что не возражает против добровольного подписания людьми "акта дарения", где человек завещает свои органы обществу. "Эти люди в миниатюре повторяют подвиг Христа, отдавшего жизнь во имя спасения человечества".
Православная церковь выступает против коммерциализации трансплантологии, но считает, что посмертное донорство может рассматриваться как проявление любви, простирающейся и по ту сторону смерти.
Казалось бы, все ясно. Но попробуйте провести опрос среди своих знакомых и вы будете ошеломлены его результатами. Ибо никто ничего не знает о трансплантологии, зато кое-кто начнет тут же рассказывать криминальные истории о пропавших людях и о детях, проданных за большие деньги "на органы"...
Надо признать, на этой ниве невежества хорошо потрудились и ТВ, и "желтая пресса" - охотница за криминалом и дешевыми сенсациями.
Судебный процесс над врачами 20-й больницы будоражил умы последние три года, отбросив отечественную трансплантологию на обочину мировой науки. Число операций резко сократилось - никто не хотел иметь дело с ОМОНом и прокуратурой... А ведь врачей оправдали! Но почему же эта история так затянулась, вызывая у населения самые невероятные фантазии и уверенность, что "не все там чисто"?! Настораживает и агрессивный тон откликов в Интернете, где по поводу судебного процесса высказывались, например, так: "Беда в том, что в России без согласия можно потрошить тело покойного. И скандал этот не первый и не последний".
Видимо, посетитель Интернета не знает о том, что такое презумпция согласия, установленная законодательно у нас в стране так же, как, например, в Испании, Франции, Бельгии. Иначе он понимал бы: если человек не желает стать донором после смерти, он должен при жизни выразить свой протест против этого, оставить заявление, предупредить родственников. К примеру, в Бельгии, где так же существует презумпция согласия, есть общественный центр, в котором каждый, кто не хочет быть донором, вносит свое имя в базу данных. И человек может быть абсолютно спокоен, что его воля будет исполнена.
Существует Московский координационный центр органного донорства, а нужен Всероссийский, куда стекались бы не только заявки, но и отказы.
Есть мнение, что нашей стране в условиях повального криминала при весьма низкой осведомленности населения больше подошла бы презумпция информированного согласия, как в США, когда человек информирован обо всем и осознанно отвечает "да" или "нет", зафиксировав свой ответ в документе. В США практически у всех есть водительские права, и в них четко выражено отношение к донорству - "да" или "нет". И если случилась беда на дороге, то в больнице просто вкладывают в историю болезни ксерокопию с водительских прав.
Таким образом, презумпция согласия (как у нас) или презумпция информированного согласия (как в США) становится вопросом не этическим, а чисто техническим: куда ставить штамп, может быть, в паспорт? Вот и все. Кто-то же должен наконец об этом подумать!
Парадоксальна и другая сторона нашей неосведомленности - некоторые родственники доноров почему-то уверены, что им полагается денежная компенсация за органы их умершего близкого человека. Другие наивно считают, что у нас можно выгодно продать, например, свою почку. В Центр трансплантологии при НИИ скорой помощи имени Склифосовского нередко заглядывают такие странные "продавцы".
- К нам приходят прямо с улицы, - рассказывает Алексей Владимирович Чжао, - и спрашивают: "А можно ли у вас продать почку?" Мы даже заготовили специальную бумагу для ответа, потому что к нам и письма присылают из разных уголков России с такими предложениями. Конечно, людей понять можно - они хотят заработать, потому что им есть нечего, у них семьи голодают... Но в нашей стране это невозможно - разрешено только родственное донорство. Есть государства, где существует не родственное донорство, допустим, Турция, Пакистан, Индия, латиноамериканские страны... Можно туда приехать, заявить, что хотите быть донором, договориться с семьей, и вам заплатят, но очень мало. Игра не стоит свеч.
Масла в огонь добавляют "страшилки" на телеэкране, которые создают впечатление, что у нас можно в каком-нибудь подвале разобрать человека на "запчасти". Так и хочется закричать: "Да поймите же наконец что нельзя пересадить орган любому, кто за него заплатил! В подборе задействовано много людей, и процесс этот абсолютно прозрачен. Трансплантология - удивительная наука, это самое современное оборудование, высокотехнологичные операции, высококвалифицированные специалисты, которые проходили стажировку в ведущих европейских клиниках, это исключительно стерильная обстановка, особые условия консервации органов, сложный подбор реципиента... Это ультразвуковые и водоструйные скальпели, средства для экстракорпорального очищения крови, гемодиализа и гемофильтрации... Ну невозможно в кустарных условиях добывать и пересаживать органы! Соединять высокогуманный труд с преступлением глупо и аморально.
Система помощи больным людям должна работать при сочувственном к ней отношении общества, а не наоборот.
И, наконец, последнее, о чем необходимо сказать. Немало страхов и недоумения у населения вызывает то обстоятельство, что органы берутся у донора с бьющимся сердцем. "Можно ли считать его мертвым?!" - ужасаются дилетанты. К сведению непосвященных: человек фактически умирает со смертью мозга. Это есть в законодательстве. Во всех цивилизованных странах период наблюдения - 6 часов (в Австралии, Новой Зеландии и Португалии - 2 часа), после чего никаких инструментальных методик не требуется. Достаточно клинических показателей. Донор объявляется мертвым по факту полного прекращения деятельности мозга, тогда как сердце еще продолжает биться и внутренние органы получают достаточное количество питания. Но после смерти мозга сердце работает очень недолго, и после остановки оно как донорское уже не годится. При бьющемся сердце нужно брать и все прочие органы, за исключением почек, которые можно изымать даже через 30 - 40 минут после остановки сердца.
Давайте же оставим эти серьезные медицинские проблемы на усмотрение специалистов, а точнее - реаниматологов, потому что именно они устанавливают факт смерти мозга и должны сообщать об этом в координационный центр. А дело трансплантологов - при наличии разрешения забрать необходимый орган у пациента, который умер, и пересадить его реципиенту, который как манны небесной ждет операции. Часто так и не дожидается, тихо умирая на больничной койке. Приведем пример. За весь "скандальный" 2003 год, по данным Московского городского координационного центра органного донорства, были изъяты почки у 70 - 80 умерших. Между тем в Москве за этот же год от черепно-мозговых травм в различных отделениях реанимаций скончались более 25 тысяч человек. Подсчитайте, сколько больных, "сидящих на диализе" с надеждой на новую почку, могли бы получить реальную помощь от трансплантологов!
50 лет назад наш ученый Владимир Петрович Демихов в эксперименте разработал пересадку всех внутренних органов, и его собаки с пересаженным сердцем удивляли мир. Мы были первыми, но кто сегодня об этом помнит? Таким вопросом завершает публикацию Элеонора Зеленина на страницах "Московской правды".
